"Каждый наш летчик, овладевший сафоновскими приемами воздушного боя, чувствовал себя неотделимой единицей грозного коллектива, спаянного боевой дружбой. "Один - за всех, все - за одного" - было законом сафоновцев. - Я только тогда спокоен в групповом бою, когда твердо знаю, что обо мне помнит мой товарищ, - говорил Борис Феоктистович - И вы должны быть спокойны и решительны по этой причине. Товарищи не подведут… Сам он ни на минуту не забывал о других. В небе он все видел, все замечал и готов был прийти на выручку тому, кому было туго. Однажды в конце боя, когда Сафонов уже израсходовал все патроны и сбил две вражеских машины. К гитлеровцам подоспела помощь - новая группа двухместных "Мессершмиттов" Bf-110. Один из них стал наседать на "Ишачка" младшего лейтенанта В. Максимовича. У него тоже кончался боезапас, но смелый летчик, уклоняясь от ударов, с пустыми пулеметами нападал на врага. Ему грозила неминуемая гибель. Тогда комэск, лишенный возможности вести огонь, бросился на выручку своего ведомого. Увидев, второй советский истребитель, "Мессершмитты" ушли в облака. Зная уловки врага, он стал барражировать, внимательно осматриваясь вокруг. И действительно вскоре гитлеровцы вывалились из облаков и снова набросились на безоружного Максимовича - Сафонов дерзко пошел им наперерез. Как рассказывал потом нам, он решился на таран - другого выхода не было. Не выдержав лобовой атаки, противник отвернул. К счастью, притом совсем случайно, из облака выскочил мой остроносый МиГ. Увидев в чем дело, не теряя ни секунды, я поймал "мессер" в прицел и утопил пальцем в гашетку. Две короткие очереди в упор, и вражеский самолет, перевернувшись несколько раз через плоскость, рухнул на скалы. Другой фашист был уже далеко. Втроем мы вернулись в базу…

Герой Советского Союза Сергей Курзенков

"Борис Сафонов дорожил каждым человеком. Он хорошо понимал, что разрешать недавно прибывшим сержантам сразу же летать на боевые задания, значит, подвергать их неоправданному риску. И, несмотря на большую загруженность, командир полка находил время "доводить до нормы" каждого молодого летчика. Он занимался с ними на земле, летал на двухместном истребителе, обучая мастерству пилотирования и воздушной стрельбе. А затем нередко подобных "юнцов" назначал своими ведомыми. При таких ведомых Сафонов, конечно, шел на определенный риск. Разве мог неопытный летчик, только что научившийся "держаться за ручку", быть для командира его "щитом и мечом"? конечно, нет. Но Сафонов знал свои силы, и поэтому такие эксперименты выполнял классически. Обычно, если Сафонов атаковал противника, он, как правило, сбивал его с первой очереди. Но иногда гитлеровец оказывался только подбитым. Тогда командир полка приказывал сержанту-ведомому: - Выходите вперед! Вы теперь мой командир. Я ваш ведомый, прикрываю вас. Видели, как стрелял? Вот и повторите… Ведомый вырывался вперед и, конечно, ему очень хотелось не ударить в грязь лицом. Хотелось показать, что и он лихой истребитель, и как ученик может стать достойным своего учителя. Однако, как показывала практика, одного желания было еще недостаточно… Боевая и летная неопытность, отсутствие всесторонней волевой закалки, повышенная напряженность и нервозность чаще всего брали вверх. К тому же подбитому вражескому летчику очень не хотелось быть сбитым. Он изо всех сил маневрировал, пытаясь оторваться от атакующих. Молодой пилот, как правило, волновался больше, чем надо. Ему казалось, что фашист вот-вот уйдет от него, и он спешил. Открывал с большой дистанции неприцельный огонь и, конечно, "мазал". А Сафонов летел вслед, наблюдал и с присущей ему невозмутимостью спокойно передавал по радио не в меру горячему пилоту: - Не спешите… Подходите ближе. Ближе. Не бойтесь! Я прикрываю вас. Хорошо! Огонь! Добитый вражеский самолет падал. Сафонов снова включал передатчик и одобрительно говорил: - Молодец! Видите, как все просто! Ну, а теперь пристраивайтесь ко мне - и домой… Возвратившись на аэродром, Сафонов отдавал приказ начальнику штаба: - Сбитый "Юнкерс" запишите сержанту такому-то… Это не было подачкой "добренького" командира. Отличный психолог и воспитатель, человек большой и щедрой души, он всегда стремился оказывать молодому, неопытному летчику моральную поддержку, вселить уверенность в свои силы, а значит приобрести навыки опытного воздушного бойца, что гарантировало ему в конечном итоге победу над противником и очень часто сохранение жизни. Я абсолютно уверен, что многие однополчане, бывшие сержанты, а сегодняшние Герои Советского Союза, генералы и полковники, никогда не забудут своего первого боевого командира и учителя Бориса Феоктистовича Сафонова"  

Командующий Северным флотом адмирал А.Г. Головко

"Он - общий любимец, этот типичный русак из-под Тулы. Отличный волевой лётчик. Широкоплечий, с открытым русским лицом, с прямым взглядом больших тёмно-серых глаз. Стоит только увидеть его, и он сразу же вызывает симпатию. Самолётом владеет в совершенстве. По отзывам авиационных специалистов, у него очень развито чувство времени и расстояния. Нетороплив, обстоятелен - по характеру настоящий лётчик со всеми данными командира. Надо не упускать его из виду, нацеливать людей на учёбу у него. Побольше бы нам таких соколов. … В последнем майском союзном конвое, … мы потеряли командира авиаполка подполковника Бориса Феоктистовича Сафонова, ныне уже дважды Героя Советского Союза, первого в стране за время войны дважды Героя. Указ об этом получен сегодня, спустя две недели после гибели Сафонова. Он погиб 30 мая на защите PQ-16. Подробности гибели его очень скудны, хотя свидетелями её были многие. Конвой находился в шестидесяти милях от наших берегов, когда гитлеровцы устремились к нему, чтобы нанести массированный бомбовый удар. В налете участвовали сорок пять "Юнкерсов", прикрываемых "Мессершмиттами". Наперерез им вылетела, как только был получен тревожный сигнал с кораблей охранения, четверка наших истребителей. Повел ее Сафонов. Четвертый самолет (летчик Кухаренко) возвратился с полпути из-за неисправности мотора. Подобные неприятности происходят, к сожалению, довольно часто с тех пор, как мы получили по ленд-лизу самолеты типа "Киттихаук". Эти самолеты имеют особые подшипники в своих моторах, потому что залиты подшипники не обычным сплавом, а серебряным. Американцы считают такой сплав новейшим техническим достижением; однако моторы с подшипниками, залитыми серебряным сплавом, часто выходят из строя. Вот почему наши летчики с горькой насмешкой называют эти самолеты "чудом безмоторной авиации". Чаще всего "Киттихауки" стоят в бездействии, точно так же, как 30 мая, когда в полку Сафонова могли вылететь только четыре самолета. И вот из этих четырех один был вынужден, опять-таки из-за мотора, повернуть обратно на аэродром. Полет продолжали трое. Втроем они и приняли бой. Трое против 45 "Юнкерсов" и не установленного числа "Мессершмиттов"! Тем не менее, все попытки гитлеровских летчиков прорваться к транспортным судам, входившим в состав PQ-16, были пресечены нашими истребителями - Сафоновым, Покровским и Орловым, отлично согласовавшими свои действия с заградительным огнем артиллерии кораблей охранения. На глазах у всех Сафонов сбил два бомбардировщика, Покровский и Орлов - по одному. Вскоре на командном пункте Ваенги по радио были приняты слова: "Прикройте с хвоста..." Это были, как выяснилось, слова Сафонова. Затем сигнальщики эскадренного миноносца "Куйбышев" - одного из кораблей, сопровождавших конвой, - увидели, что Сафонов устремился в атаку против третьего "Юнкерса", но что в то же мгновение из облаков вывалился и напал на Сафонова вражеский истребитель. Спустя короткое время на командном пункте приняли еще одну радиограмму Сафонова: "Подбил третьего...мотор..." Последнее слово было условным извещением о неизбежности вынужденной посадки. Дальнейшее, по докладам корабельных сигнальщиков, произошло так: самолет Сафонова, теряя высоту, планировал в направлении "Куйбышева", однако не дотянул двадцать - двадцать пять кабельтовых, упал в море и мгновенно затонул. Воздушный бой у конвоя был закончен. Расшвыряв бомбовый груз, куда попало, фашистские самолеты ушли в сторону Северной Норвегии, не потопив ни одного транспорта. Так и осталась невыясненной причина его гибели. Возможно, мотор отказал потому, что был поврежден снарядом; скорее же всего, в критическую минуту, как происходило не раз, сыграли роковую роль технические неполадки, свойственные "Киттихаукам"

Главком ВМФ адмирал флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов

Боевой счет авиации Северного флота открыл 24 июня командир эскадрильи старший лейтенант Б. Ф. Сафонов. Метким залпом реактивных снарядов он уничтожил бомбардировщик "Хейнкель-111". С именем Бориса Феоктистовича Сафонова связаны многие славные победы летчиков-североморцев в первые, самые трудные месяцы Великой Отечественной войны. Особенно знаменателен день 15 сентября 1941 года. Для поддержки наступавшей пехоты гитлеровцы выслали большую группу бомбардировщиков. Их прикрывали "мессершмитты", на которые и устремилась сафоновская семерка истребителей. Умелым маневром Сафонову удалось отколоть от строя головной бомбардировщик и поджечь его. Бомбардировщик упал на скалы. Боевой порядок фашистских самолетов был нарушен. Потеряв еще несколько самолетов, немцы начали удирать, беспорядочно сбрасывая бомбы на свои же войска. Это произошло утром, а во второй половине дня та же семерка сафоновцев перехватила вблизи линии фронта 30 вражеских бомбардировщиков, которые шли под прикрытием 22 истребителей. Этот бой, в котором 7 советских летчиков уничтожили 13 фашистских самолетов, заставив остальных спасаться бегством, навсегда вошел в историю советской морской авиации. 16 сентября 1941 года Президиум Верховного Совета СССР присвоил Б. Ф. Сафонову высокое звание Героя Советского Союза, а полк, в котором он служил, был награжден орденом Красного Знамени. К тому времени Борис Феоктистович лично сбил 11 вражеских самолетов. Сафонов дрался с врагом, сочетая отвагу и хладнокровие. Численному превосходству фашистов он противопоставил свою тактику, которую совершенствовал с каждым боем. В одном случае устраивал засаду в облаках, в другом - внезапно наносил удар со стороны солнца, в третьем - искусно использовал для маскировки море и сопки. Справедливо говорили в годы войны о "школе Сафонова". Из нее вышло немало прекрасных летчиков. Отвага и боевое мастерство быстро выдвинули Сафонова в число лучших авиационных командиров. Вскоре он был назначен командиром 72-го Краснознаменного авиаполка. Полк первым на Северном флоте стал гвардейским. Принимая гвардейское Знамя, командир от имени всего полка дал клятву: - Перед добытым в боях гвардейским Знаменем клянемся! Слушай нас, великий русский народ, чудесная наша Родина, героическая партия большевиков! Мы, сыны твои, будем драться, громить и истреблять фашистских зверей, не зная страха, усталости, презирая смерть во имя полной победы над фашизмом! Утром 30 мая 1942 года гвардии подполковник Сафонов со своими боевыми товарищами В. П. Покровским и П. И. Орловым вылетел на прикрытие большого конвоя союзников, который шел в Мурманск и находился в это время в 60 милях от наших берегов. Над конвоем уже кружили вражеские самолеты. 45 "юнкерсов" ожесточенно бомбили транспорты и корабли охранения. Сафонов сразу ринулся на ближайший бомбардировщик противника и поджег его. Покровский и Орлов атаковали другие фашистские самолеты. В этом бою Сафонов сбил три "юнкерса", несколько самолетов сбили его товарищи. Выходя из боя, Сафонов передал по радио на командный пункт полка, что поврежден мотор его самолета. Вылетевшая на помощь сражавшимся новая группа летчиков стала запрашивать у Сафонова, не ранен ли он. Каждый из летчиков ради спасения командира готов был отдать жизнь. В ответ они услышали по радио властный голос Сафонова: - Преследуйте врага, он уходит! Это был его последний боевой приказ. Не верилось, что Борис Феоктистович Сафонов погиб. Его ждали день, два, три... Но сколько ни искал специально посланный эсминец "Валериан Куйбышев", ничего в море обнаружить не смог. Видимо, герой был тяжело ранен и погрузился в студеную пучину вместе со своей машиной. Недолго пришлось Сафонову повоевать, но он совершил около 300 боевых вылетов, лично сбил 25 вражеских самолетов, 14 уничтожил в групповых боях. 14 июня 1942 года Б. Ф. Сафонов - первый из участников Великой Отечественной войны - посмертно был удостоен второй Золотой Звезды Героя. 2-й гвардейский истребительный Краснознаменный авиаполк, которым командовал Сафонов, стал носить его имя. У подножия гранитной скалы в Заполярье герою воздвигнут памятник. Далеко видна мужественная фигура замечательного летчика, вознесенная на высокий пьедестал... Немногочисленной в начале войны была авиация Северного флота. Но уже к концу 1941 года морские летчики сбили в воздухе и уничтожили на аэродромах 119 вражеских самолетов. Летчики-североморцы с одинаковой отвагой сражались и над морем и над землей Заполярья. Морскую авиацию использовали и для поддержки сухопутных войск. Нанося удары по войскам и аэродромам противника и прикрывая с воздуха свои войска, авиация Северного флота одновременно вела разведку, защищала с воздуха базы, аэродромы и другие военные объекты, охраняла транспорты в море, а также десантные корабли на переходе и в момент высадки десанта, бомбила базы противника, действовала на его морских путях. За 1941-1942 годы североморские летчики совершили около 27 тысяч вылетов, большую часть из них - для поддержки своих сухопутных войск.

Военный фотокорреспондент Евгений Халдей

Я получил письмо от мальчика из Ленинградской области: "Мой герой - это летчик дважды Герой Советского Союза Борис Феоктистович Сафонов. Я все о нем знаю по книгам, фильмам, рассказам его однополчан, по снимкам, сделанным Вами в годы войны…" Да, я горжусь тем, что могу не только рассказать, но и показать, как выглядел Борис Сафонов, какой был его самолет, какая была у него улыбка. Я сделал его первые снимки 6 июля 1941 года. Потом много фотографировал Б. Сафонова и его летчиков - такое было у него условие: "Вначале сними моих ребят, потом уж меня". Самолет Сафонова висит в Ленинграде на тросах в Центральном военно-морском музее, и каждый раз, когда я там бываю, я вспоминаю, как Сафонов впрыгивал в него, рулил на старт, улетал и возвращался с победой. Зимой, в декабре 1941 года, я снял его на крыле английского "харрикейна"… Это был последний сделанный мною снимок Бориса Сафонова.

Леонид Иванович Родионов, бывший мичман Северного флота

"По рации ясно были слышны переговоры наших летчиков с командованием конвоя. Было отчетливо слышно, как Сафонов сообщил: "Сбил одного!", немного погодя: "Сбил второго!". И вдруг: "Подбил третьего. Сам подбит, тяну к кораблям". Хорошо видно было, как его самолет упал в море. Командир бригады А. И. Гурин запросил у старшего офицера конвоя, а им всегда назначался англичанин или американец, разрешения послать один корабль на место падения самолета. О том, что упал самолет Сафонова, знали не только наши, но и старший конвоя, у него рация все время была включенной. Однако разрешения на выход корабля из ордера не последовало. Запросили вторично, подчеркнули, что сбит именно Сафонов. И снова отказ... По прибытии на базу к нам приехал командующий Северным флотом Адмирал Головко. Антон Иосифович Гурин доложил ему подробности гибели Сафонова и о запрещении старшего конвоя подойти к месту падения самолета. Головко даже прослезился. "Послали бы вы этого американца подальше, - выдавил он, - пусть бы не спасли, хотя бы прошли по тому месту, где он упал, у меня на душе было бы спокойнее".

При подготовке статьи использовались материалы gviap.narod.ru